Она стояла на берегу изумрудно-бирюзового океана в полный штиль. Первые лучи только что проснувшегося светила коснулись поверхности пока только едва видимых, но уже набирающих силу, волн… Океан вдруг ожил и заволновался, переливаясь всеми оттенками зелёного…
Оголённые мускулистые торсы косарей медленно приближались, словно в ритмичном танце – беззвучно и неотвратимо…
Капельки пота стекали тонкими струйками расплавленного золота по их бронзовым телам. Они двигались навстречу друг другу с четырёх сторон света, оставляя каждый за собой ровный, длинный тёмно-зелёный след, втоптанной в землю волны…
Когда они сошлись, то оказались в центре огромного, вселенского креста, как будто только что вытесанного из природного малахита.
В том месте, где они встретились, в самом центре, сидела кроткая диковинная птица. Они спугнули её, сами того не желая, и она улетела, оставив одиноко лежать в клочке нескошенной травы совсем маленькое, крохотное яйцо…
Косари не заметили его и раздавили,- слишком мало, чтобы почувствовать… Утерев пот и, перекинув косы через плечо, они радостные возвращались проторенной ими же дорогой назад.
Она стояла на голой, выжженной солнцем земле. Скошенная трава так быстро увяла и пожелтела, превратившись в солому, которую развеял налетевший ниоткуда ветер.
В том самом месте, где сидела маленькая птица, теперь, свернувшись в неподвижное, мраморно-холодное кольцо, лежала огромная серая змея, кусающая свой хвост…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
